Пьеса Пять

19.11.09., 16.26. на НОКИА, по дороге от Дома родителей в новый дом и на 2-ой этаж.

Продолжение.

Президент (пройдя пол пути): У Вас замечательная жена и сильная женщина. Такой дочерью Ваша мама может гордиться.

В это время, условно, в виде проекции в реальном времени; можно с "изломом", показаны Лариса и Светлана. Некоторая пауза.
Лариса (откинувшись и выпрямляясь на стуле, улыбаясь): Еще чай?
Светлана: Давай потом, с мужчинами. Лариса, у меня есть предложение, - у меня есть уникальная запись театрального прочтения Аллой Демидовой "Демона" Лермонтова. Отзывы самые благоприятные. Я еще не видела. Посмотрим?
Л: И правда, мне говорили об этом проекте НОКИА мои родные. Я готова.
Женщины посмотрели друг на друга. Проекция стала меньше. Идет нарезка в записи. Аниме. Женщины, демон, иногда реклама НОКИА с образом женщина-ребенок и мужчина-ребенок. Алла Демидова. Без звука.

Президент и Арсен усаживаются на диван. Торшер. За окном все серое и тихое. Парни некоторое время молчат, осваивая новое пространство и свою тишину. Арсен вздохнул, вероятно, несколько нарочито.

П: Да все нормально. Давай на ты.
Я: Модернизация.
П (искренне): Ха. Арсен, страна.
Я: Удивительный опыт.
П: Давай, друг, технологичнее.
Я: Значит технологический импульс за мной.
П (пошевелился): Да.
Я: Мама.
П: Что интрига? Почему и как это пробуждает интуицию?
Я (вздохнул; надул щеки): Наш разговор, в том числе наш разговор о том, что такое мама и что такое мистика, становится публичным и тиражируемым, при том, что такой разговор не ставит своей задачей утвердить истину в последней инстанции и/или создать новое учение, но становиться просто процессом и исследованием причины, побуждающей нас творить новое и нового себя. При всем при этом, мы прямым текстом приглашаем к участию в нашем разговоре представителей НОКИА и представителей многих других возможных спонсоров.
П (взгляд в одну точку, но невозмутим, если не сказать, игрив): Я слушал тебя внимательно и допускаю, что лучше не скажешь на данном этапе. Идея живая, как и наше сидение на этом диване. Но почему я должен говорить именно с тобой? Почему ты так решил?
Я (чешет нос; большой нос на проекции; проектор гаснет; начинается едва слышимая фортепьянная музыка): Я бы мог ответить, что мне делегированно создать ипульс...
П: Не хватало нам еще попыток манипулирования.
Я: Дмитрий. В каждой шутке есть доля шутки.
П (усмешка, короткий взгляд в сторону Арсена и в окно): Темнеет.
Я: Вы мне нравитись. (посмотрел в сторону черного квадрата телевизора, где отражается торшер и две фигуры).
П (поднял приветственно руку в сторону отражения в телевизоре ФИЛИПС): Мы разве не договорились без шуток?
Я: Ну если без шуток, то Лариса поддтвердит как я реальна прыгал по Оранжевой Комнате, когда услышал в новостях о Ва, о твоем избрании на президенство, как подтверждение дружбы с Владимиром Владимировичем. Кроме этого я уже несколько лет, когда вижу Президента и Премьер-министра по телевизору, бодро встаю, если я сижу или, даже, лежу, и говорю фразу "Добры день, Дмитрий Анатольевичь, Добрый день" и, соответственно, "Добрый день, Владимир Владимирович, Добрый День", и при этом я жму руку, максимально призывая себе в помощь свое воображение. Лариса поначалу мне говорила, мол, смотри, парень, замкнет и будешь так ходить неопределенный период своей жизни, после чего я стал пытаться пожать ее руку в те моменты, когда видел тебя и Владимира. А это уже несколько экстремально, - ты видел Ларису.
П (глядя снизу и вбок на Арсена): Так. Спрятаться за Ларису решил.
Я: И что же мне остается?
П: Хорошо. Ты решил играть? Ты решил, и поэтому я должен с тобою играть и говорить, как еще один артист (?). Артист я теперь? Хорошо, я следую за тобой, - я у тебя в гостях. Но при чем здесь модернизация страны? Если без личного. (Президент хлопнул себя по колену).
(Арсен пересаживается на кресло. И, даже, кресло это несколько развернул навстречу дивану с Дмитрием. Оба воззрели друг на друга явно отдыхая от того, что могут видеть друг друга чаще. Никакого напряжения. Арсен покрутил одно яблоко, затем другое. Кинул Президенту).
Я: Прошу. Никакой нафиг модернизации не будет, если люди не интересны друг другу.
П: Ну ты пижон (кусает яблоко, но с чувством меры; фортепьяно (Шуберт и/или Дебюси), которое незаметно себя наращивало, прервалось громким "Хрясь" в динамиках).
Я: Ну тетр! (Яблоко взял; опять. "Хрусь!"). Я с собой отсыплю. Надо на ночь есть, - утром голова звонкая.
П: Во-во, вот об этом, так же, на весь мир.
Я: Про весь мир, - это не я сказал.
П (жует): Ну да, - подумал.
Я (жует): Давно. Короче, популярзатор я дружбы.
П (жует): Ну давай, поскакали. Все подружились и дали нам спонсоры мешок денег. Или наоборот? Дали нам мешок и вот тебе друзья? (Брови нахмурил. На заднике сцены варчливый мужик прошел с мешком яблок, что ли (?)).
Я (съел все с косточками, цикнул, дал всем по аскорбинке): Косточки - йод.
П: Ну знаете! Это занудство!
Я (шмыгнул носом; все так же тихо): Нас объединит мечта, Байкало-Амурская магистраль, которая вберет в себя лучшие человеческие порывы.
П: Ты предлагаешь говорить о магистрали?
Я (нахмурил брови и, даже, несколько засопел, но сразу взял себя в руки и несколько обмяк): Ну да.
П: Президент, мол, размечтался.
Я: Ну да. Не честит, мол, безобразников и безобразия, а мечтает.
(Пауза. Президент не хмурит брови, но приложил правую руку к подбородку. Кажется, что он начал тихо напевать, как бы в нос, уу-уу-уу, вероято, что ля минор. Опять явно нарастает из динамиков какоето- то там уу-уу-ууу. Арсен озирается, как бы "Кто здесь?". Бъет себя по коленке. Все стало значительно тише).
П: Значит неформальный маркетинг, говоришь, удумал. Театр, право слово.
Я: Я сам в предвкушении нового опыта, который уже не предполагает драмы. Какая тут драма, когда все построено на пространстве взаимопозволения.
П: Это не театр, нет. И не маркетинг. Это глобально-интегрированный психотренинг.
Я: Разговор по чесноку.
Сразу и хором: Как там женщины наши (!).
(Проекция на стену. Зимний лес, Сосны. Неспеша идут две женщины и, возможно, молчат. Мокрый снег с веток высоченных сосен, иногда, падает на их плечи. Небо и лес серые. Яблоко красное).

Я: Слушай. 18.00. Давай посмотрим, кто в гостях у Юлиана Макарова?
П: Давай.
(По первой программе показывают Президента на конференции в Швеции. Оба смотрят на это выступления так же смирно и от души, как смотрели мгновение назад на женщин в лесу.)
(У Юлиана большой мужчина говорит, несколько экспрессивно, о театре, о миссии театра, о зрителях, о поиске смысла, но и о смехе. Мысль мужчины: "Спектакль хороший тогда, когда он продолжается после падения занавеси". Юлиан - Благосклонность).
Падает занавесь. Никто не озирается.

Продолжение скоро.